Вдруг почуяв конец, опустился на землю гепард:
Если сразу копьё не убьёт - значит до смерти ранит.
И, глаза протеревши, мотнёт головой Бонопарт
И стряхнёт, словно морок, чужую, фальшивую память.
Он сидит за столом, строит планы на Бородино,
И в истоме побед отступают пустые заботы.
Император сегодня счастливей, чем многие, но
Чья же кровь так кипела от жажды удачной охоты?
Средь ночной черноты, как маяк, ритуальный костёр,
Жрец смакует крик жертв, без ненужной бессмысленной спешки,
А Родриго, очнувшись, вдруг выйдет из храма во двор
И прошепчет тихонько: прости тебя Господи, грешный.
В вавилонском селенье, в полыни не видим отцом
Отрок звонко смеётся, бросая окатыши в улей.
Вдруг узрев пред собой искажённое злобой лицо,
Пробудится от думы последней божественный Юлий.
Он уйдет непреклонным, под сердце получит стилет,
После смерти надеясь оставить тяжелое бремя,
И забыть, что случалось за многие тысячи лет.
Эта память ушла. Но её отголоски стремятся сквозь время.
Сила в каждом движенье, и магия в каждом мазке -
Мастер пишет портрет, краска мягко ложится под кистью...
Фюррер в бункере медлит, и Люгер нагрелся в руке -
Он подвёл свой народ, ради тяги к несбыточной выси.
Но повинна ли цепь в ослабшем едином звене,
Замерев в натяженье пред ликом божественной кары?
Вот и всё...
Звонкий выстрел гремит в гробовой тишине,
Знаменуя собой оборот колесницы Сансары.
18.02.2018
